Андреа Кейн - Замок мечты [Замок грез]
С этими словами она направилась по тропинке, ведущей к вершине каменистого утеса. Ветер усиливался, Касси совсем закоченела, стуча зубами, она обхватила плечи.
Наконец она взобралась наверх и медленно приблизилась к краю обрыва.
Она стояла, глядя вниз, на берег, на бушующее море, и с каждым мгновением страх все более сильный охватывал ее. Неужели и ее мать испытывала такой же безотчетный ужас, когда стояла здесь много лет тому назад? Или страх ее был конкретен, у него было имя и лицо?
Какое-то воспоминание, темное и пугающее, шевельнулось в ее памяти и тут же исчезло. Она сдавила пальцами виски, пытаясь поймать, задержать его, но ее сознание, защищая себя, отказывалось слушаться ее.
Сумерки сгущались, звуки ночи обступали Касси. Как будто чьи-то глаза, множество недобрых глаз, смотрели на нее из темноты, наблюдая… выжидая…
Этого она уже вынести не могла. Вся дрожа, она попятилась от края пропасти, от страхов прошлого, от боли… и уперлась спиной в чью-то грудь.
Она обернулась, слабея от внезапно охватившего ее радостного облегчения, — у нее было предчувствие, что муж будет тревожиться о ней и обязательно разыщет ее.
— Брэден!.. — Она осеклась в испуге. — Сирил?
Сирил Шеффилд смотрел на нее, его лицо было непроницаемо спокойно.
— Что вы здесь делаете? — прошептала она. — Как вы узнали…
— Я беспокоился за вас, — ответил он металлическим голосом, словно за него говорил кто-то другой. — И я последовал за вами. Я всегда следую за вами, когда вы выезжаете одна. — Он взял ее за плечи и притянул к себе. — Вы не должны находиться здесь одна, Кассандра. Это небезопасно.
Касси кивнула, вся дрожа.
— Вы правы, Сирил, и я очень тронута вашей заботой. Давайте вернемся домой. — Она осторожно попыталась отстраниться от него.
Но он только крепче сжал ее в объятиях.
— Вы сказали — заботой? — медленно произнес он. — Нет, то, что я чувствую к вам, нельзя назвать просто заботой, Кассандра.
Касси вздрогнула и напряглась, стараясь высвободиться из его цепких рук.
— Пожалуйста, отпустите меня, Сирил. Мне страшно.
— Страх — это не то, что я жду от вас, Кассандра, — продолжал он, словно не слыша ее просьбы. Он взял в ладонь ее волосы, поднес их к лицу и шумно вдохнул их аромат. — Я еще не говорил вам, как хороши ваши волосы? Как чудесно играют они на солнце? Как восхитительны они, волнами раскинутые по траве… пусть даже рука другого мужчины сминает их в этот момент.
Глаза Касси ошеломленно расширились.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Она выдернула прядь волос из его ладони. — И я хочу, чтобы вы немедленно отпустили меня.
Она почувствовала, как напряженно окаменело его тело.
— Вы хотите? — повторил он с угрозой. — Не-ет, Кассандра, я очень хорошо знаю, чего вы хотите. Я видел это сегодня у ручья. И к несчастью, Брэден уже дал вам это.
Мысль о том, что Сирил подглядывал за ними, взбесила Касси.
— Как вы посмели? — выпалила она, забывая о страхе.
— Ты спрашиваешь, как я посмел? — зарычал он в ответ. — Посмел, потому что ты была предназначена мне, а не Брэдену, это я должен был наслаждаться твоим телом, мне ты должна была дарить свою страсть, мне, а не ему! — Впившись руками в ее плечи, он оторвал ее от земли, и Касси увидела его искаженное яростью лицо, его полные безумия глаза. — Я первым поставил на тебя целых семьдесят тысяч фунтов, и ты должна принадлежать мне! Мне, сука, только мне! — Охваченный яростью, он тряс ее в воздухе так, что ее зубы клацали.
— Боже! — выдохнула Касси, чувствуя, что воспоминание яркой вспышкой прорезает ее сознание. — Ведь это вы приходили тогда к отцу… вы хотели купить меня…
— Да, я, и ты по праву принадлежишь мне! — ревел он. — Но ты обошла меня, хитрая тварь! Я должен был догадаться раньше! Ведь ты пошла в свою мать, да? Не только красотой, но и коварством! — Его безумный смех раскатисто загремел в воздухе, смешиваясь с воем ветра. — Ах, как я просчитался с тобой! Но ведь и ты, ты тоже жестоко обманулась, Элина! Я мог дать тебе все — деньги, титул, любовь, однако ты предпочла остаться с этим жалким пропойцей…
Он продолжал кричать, словно в бреду, но Касси уже едва слышала его. Чей-то голос, забытый, но очень знакомый, звучал у нее в голове, и она закрыла глаза, прислушиваясь к нему. Зачем тебе нужен этот жалкий пьяница? Зачем тебе жить с ним, Элина? Из-за дочери? Брось ее, выходи за меня замуж. Я готов положить к твоим ногам весь мир, ты же знаешь это. Нам будет так хорошо вдвоем, я люблю тебя, мне никто не нужен, кроме тебя. Ты слышишь, Элина?.. Черт возьми, да не отворачивайся же ты от меня!.. Нет, постой, ты не уйдешь… не уйдешь… я никому не отдам тебя…
Касси слышала свой крик, и эхом отозвался ей голос из прошлого, врываясь в безотчетный детский испуг. Она открыла глаза, и ее взгляд уперся в темно-зеленый сюртук Сирила… тот самый, который был на нем вчера и который она обильно орошала слезами. Такой же зеленый, как трава в ее последнем кошмаре.
Пронзительный вопль вырвался из ее груди.
Сирил. Это он, он, убийца ее матери.
Разрозненные фрагменты стремительно занимали положенные места, складываясь в отвратительную мозаику. Маленькая Касси, ей всего четыре года, смертельно напуганная ссорой родителей, бежит за матерью. Она выскакивает на плоскую вершину скалы и останавливается, увидев, что мать не одна. Рядом с ней стоит какой-то мужчина, и он явно рассержен, он кричит на нее. Касси испуганно прячется за кустом, она слушает их разговор. Мать плачет, пытается что-то возразить…
Из последовавшего память сохранила лишь отдельные картины, словно позеленевшие даггеротипы: вот он трясет мать за плечи, а она пытается вырваться, вот он обнимает ее, а она дает ему пощечину. И наконец — его ярость, его безумные глаза, когда он хватает ее и бросает вниз… в пропасть…
Касси слышит ее крик, жуткий крик, который стремительно затихает…
Мужчина стоит на краю обрыва, он глядит вниз, и сатанинская усмешка играет на его лице. Затем он поворачивается, его взгляд устремлен прямо на Касси, которая сидит, съежившись, в кустах, но он не замечает ее и уходит.
Она выскакивает из своего укрытия и стремглав несется домой… прочь от этого места…
И с тех пор никак не может остановиться…
Касси открыла глаза, медленно возвращаясь к действительности, объятая холодом и пустотой.
И увидела хищный взгляд Сирила.
— Это вы, — прошептала она, забыв об осторожности. — Вы… убили мою мать.
— Твоя мать была шлюхой, — отрезал он. — И ты такая же. А твой отец был полное ничтожество. Он, глупец, даже не понял, что это я, я был ее любовником. Он пообещал отдать мне тебя, но не сдержал своего обещания и поплатился за это жизнью. Я ведь предупреждал его, но жадность и страсть к алкоголю затмили его рассудок. Мне хватило одного удара, чтобы расквитаться с ним.
